Так сложилось, что я была последним человеком, который видел деда живым и, получается, стала невольным свидетелем той страшной истории. Хотя в тот момент ничего не понимала.
Дедушка уже давно чувствовал себя не очень хорошо, похудел, осунулся, словно чувствовал приближения смерти. Он и в нормальном состоянии был не очень общителен, а тут вообще замкнулся: мог часами просидеть, смотря в одну точку. Единственной его связью с реальным миром была бабушка, которая не отходила от деда ни на шаг. По иронии судьбы, в последние минуты рядом ее не было. Не было бабули буквально минут двадцать, бегала к соседке.
Дед сидел на кровати со своим привычным взглядом. Я валялась с книжкой у себя в комнате. Дверь была открытая, поэтому мне было видно его. Вдруг в один момент дед встрепенулся – мне было слышно, как скрипнули пружины на его кровати.
— Таша! – его голос прозвучал так непривычно, что я даже не поняла, что он зовет меня. – Таша, скорее, закрой дверь.
Поняв, о чем он просит, я бросилась выполнять его просьбу, но дед рукой остановил меня. Сделано это было так властно и уверенно, что мне пришлось остаться на месте.
— Поздно, — тихо сказал он.
По полу засквозило холодным воздухом, хотя входная дверь осталась закрытой. Дед сразу повернулся ко мне, в его глазах был одновременно страх и ненависть.
— Таша, в комнату иди к себе.
Я юркнула на свою кровать, откуда еще был виден дед. Он лег, повернув голову набок, и сказал еле слышно, но я различила: «Все-таки пришла».
А потом все затихло. Такая леденящая, мертвая тишина. Словно время замерло. Это продолжалось несколько минут. А когда я встала и подошла к дедушке, он уже не дышал. Я в слезах выбежала на улицу, за бабушкой, а она уже навстречу идет, все поняла по моему виду, бросилась в дом.
Уже после похорон, бабушка рассказала мне, что дедушка давно смерти ожидал, только боялся ту женщину, которая за ним придет. Еще в детстве, когда ему лет четырнадцать всего было, уже после войны, вернулся к ним в село Петька, танкист. Ну для дедушки — Петр Ефимович. Всю войну он жил лишь мыслью, когда к жене вернется. А приехал – оказывается, повесилась она.
Все бы ничего, да соседи нашептали, что перед смертью ходила она к Ерохе, ведунье местной, а может и ведьме даже. Спросила, когда увижу мужа любимого, а та ответила: «На этом свете, никогда». Пришла жена его, обмолвилась о том, а на следующий день ее из петли и вытащили холодную уже.
Петр выпил с мужиками (хотя какие там мужики, старика и один ветеран еще первой мировой, без ноги), да решил, что надо ведьму проучить. Схватил ружье, да пошли они к ее дому. А на беду, по дороге им твой дед, пацан еще совсем, и попался. Он Петра Ефимыча очень уважал, а тот, на грех, с собой позвал. Этот дуралей и пошел.
Никто так и не знал, как хотел танкист проучить ведьму. Он и сам, поди, не догадывался. Может отходить ее ногами, или волосы повырывать, но точно не убивать. Пришли они, Петька ее и зовет, во двор выйти. Та отвечает: «Так ты ко мне пришел, не я к тебе. Надо – заходи».
Вроде как Петр рассердился, дверь подпер колодой, да паклю, которая между стен торчит, поджег. Думал, как ведьма почует запах, ломанется к двери, тут над ней и поиздеваться. Стоит, папиросой дымит, поплевывает на землю, стариков храбрит. А тут ветер подул, огонь враз до крыши и взлетел. Там солома, занялось все за минуту.
Уже и дом весь в огне, а ведьма просто возле окна стоит, да смотрит на них. Ни слова не проронила. Дед твой бросился колоду от двери убирать, но Петр его за руку схватил, да так, пока крыша не рухнула, не отпускал. А ведьма даже слова предсмертного не сказала.
Тут сверхъестественное вроде бы и закончиться должно. Вскоре Петр Ефимыч умер, но больше по пьянке, полез синий купаться. А следом за ним и старики все, но тут уж что скажешь? Лет им было, дай бог каждому. Никто и не связал все это с ведьмой. А несколько лет назад дед увидел ее… Стоит, как тогда, за окном и смотрит просто. Глаза потер, исчезла. Правда ненадолго, через пару дней опять привиделась.
С тех пор он и зачах, все ждал, когда придет за ним. Говорил, умирать уже не страшно, все-таки пожили, страшнее всего знать, что осталось недолго и ждать ее. Это сильнее всего изматывало. Бабушка уж и молилась тогда, и свечки за здравие ставила, но не помогло, коли на судьбе так написано.
Автор публикации
+26