Странно, когда говорят, что весна – это пора любви. Я, например, всегда влюбляюсь осенью. Так вышло и в этот раз.
Я шел с учебы мимо парка. Золотые, красные и коричневые листья украшали и деревья, и землю. Красиво.
Девушка сидела на скамейке и читала какую-то книгу. Ее каштановые волосы рассыпались по плечам и, отметил я как фотограф, удивительно гармонировали с цветом осенних листьев.
Я подошел к ней.
– Привет! Знаете, вы самая красивая девушка в парке, – сказал я первое, что попало в голову. Она подняла на меня удивленный взгляд.
– Спасибо, вы крайне разборчивы, – усмехнулась она. Я оглянулся. На соседних лавках примостились три старушки, чуть поодаль гуляла женщина с младенцем. Да, хреновый из меня пикап-мастер.
– Нет, вы меня не поняли, – я сел рядом. Она читала «Кладбищенские истории» Акунина-Чхартишвили в том же самом издании, что сейчас лежало в моей сумке между альбомом с чертежами и айпадом. Черт, двойное попадание! И девушка красивая, и литературный вкус совпадает.
Я достал свои «Истории» и показал ей. Она рассмеялась.
– Вы простите меня за неудачный комплимент? – мимоходом поинтересовался я.
– Только как любителя Акунина, – передразнила она меня.
– Меня, кстати, Рома зовут.
– Меня – Аня, – улыбнулась она.
– Вы можете дать свой номер? Вдруг я потеряю свою книгу, а обратиться больше не к кому, – у меня снова вырвался глупый поток слов.
– В интернете найдешь и новую книгу, и меня. Я учусь на втором курсе филфака. Удачи! – она положила свою книгу в сумку, поднялась и ушла.
Вечером я нашел ее «В контакте». Мы переписывались около месяца, прежде чем она согласилась на свидание.
***
Мы встречались пару недель. Был ясный день 24 октября, когда мы решили поехать за город, чтобы пожарить шашлыки на природе.
Я, Аня и мой друг Леха поехали на старой девятке моего отца на холм, в наше любимое место. Небольшая лужайка была скрыта от дороги крупными кустами калины и шиповника, украшенными десятками цветных ленточек. Посреди лужайки был большой плоский камень, который мы обычно использовали как стол. С самого холма открывался потрясающий вид на реку и город. Ане должно понравиться.
Мы проехали через деревню, и я завернул на крутой склон. Моя «девятка» запрыгала по чертовым ямам.
– Эй-эй, Ромыч, а помягче девятос не едет? – с заднего сиденья в который раз проворчал Леха.
– Тут каменистая дорога, никак не выйдет, – терпеливо ответил я. Управление девятки оставляло желать лучшего, тут заботишься о том, как бы со склона не покатиться вниз, а Леха! Еще пара фраз, и я взорвусь. Аня положила свою руку на мою. Стало спокойней.
Мы выехали на проселочную дорогу. Первый поворот налево пропускаем, второй пропускаем… Третий! Я переключился со второй передачи на первую и повернул. Мы оказались на месте. Выбравшись из машины, я помог выйти Лехе, а потом подвел Аню к обрыву.
– Как здорово!.. – только и вымолвила она.
– Я сделаю пару кадров, – предупредил я, вытащил «Никон» из сумки и сделал кадров двадцать.
– Эй, народ, давай сюда! – раздался встревоженный голос Лехи. Мы прибежали. Летом наш куст, словно зеленая елка, был украшен лентами и производил праздничное впечатление. Мама тогда даже предположила, что молодожены приезжают сюда и вешают ленточки на ветки, как замки на перилах мостов или лестниц. Осенью куст выглядел иначе. Грязные и рваные цветные ленты на голых ветвях выглядели неуклюжей попыткой нищего нарядиться.
– Что ты так уставился на эти тряпки? – голос Лехи вернул меня к действительности. – Сюда смотри!
Тут я повернул голову к нему и увидел камень. Вокруг него солью была высыпана пятиконечная звезда в окружности. В том, что это соль, не было ни капли сомнений. Я узнал ее по блеску маленьких квадратных кристаллов. Вдоль окружности рассыпаны горсти пшена – круглые желтые зерна, из которых моя бабушка варила «цыплячью кашку». На каждом их концов звезды стояла рюмка из затемненного стекла с бордовой жидкостью.
– Кровь, – сообщил Леха. – Я по запаху узнал.
– Ты точно думаешь? – спросила Аня. Она подошла и взяла меня за руку. Я сжал ее.
– Он же медик, будущий патологоанатом, – ответил я. Мы с Лехой были знакомы давно, но пару лет назад подружились на почве любви к разным страшилкам и группе «Король и Шут».
– И что вы думаете? – ухмыльнулся Леха. – Было ли здесь жертвоприношение?
– Вряд ли, камень чист, – ответила Аня.
– Значит, в любимом месте Романа сатанисты проводят свои адские обряды, а потом он нас тащит сюда, чтобы пожарить шашлычок? – ехидно поинтересовался Леха.
– Пошел в задницу, – бросил я, достал «Никон» и начал фотографировать.
– Интересно, явятся ли они сюда снова? – задумалась Аня.
– Но шашлыки мы пожарим в другом месте, – решительно сказал Леха. – А лучше, возьмем по шаурме и поедем по домам.
– Посмотреть бы на настоящий обряд сатанистов, — вдруг сказала Аня. Глаза ее заблестели. – Я бы написала об этом статью. Рома бы сделал фотки. Получилось бы круто!
– Девочка, ты сошла с ума? – Леха поднял брови. – Ты придешь к сатанистам, скажешь, типа, вот это мой парень, он тут пофотает, пока вы приносите в жертву черного козла, окей?… Вы не могли бы быть так любезны ответить на пару вопросов для интервью? Конечно, я подожду, пока вы допьете кровь девственницы, – писклявым голоском спародировал он Аню. Она нахмурилась. Я подавил смешок. Леха в чем-то прав.
– Леш, ты не так понял. Мы спрячемся, посмотрим и зафотографируем, – торжественно объявила Аня.
– Конечно! – воскликнул Леха. – Как это я сам не догадался! Мы спрячемся в кустах без листьев! – он хлопнул себя ладонью по лбу. – Запасемся провизией, и будем месяц пасти чертовых сектантов! Аня, ты – гений!
– Лех, не зарывайся, – тихо сказал я.
– Леха ищет косяк в моем плане, — неожиданно улыбнулась Аня. – Но признайся, ты сам бы хотел посмотреть на обряд?
– Нет, – Леха засунул руки в карманы джинсов и пнул рядом стоящий пень.
– А если я вам скажу, что через неделю – Ночь Всех Святых или Хэллоуин, как вы думаете, будут ли здесь сектанты или нет? – улыбнулась Аня и сама ответила на свой вопрос. – Ну, естественно, будут.
***
Меня уламывать пришлось недолго, девчонки на случай уговоров имеют свои приёмчики. В общем, я сдался через день. Вдвоем мы надавили на Леху, он согласился, и тогда мы составили план.
Приезжаем к четырем часам, оставляем машину на втором повороте, за деревьями. Сами идем к лужайке с камнем и прячемся в кустах. Ждем до темноты, если сектантов не будет, то рулим домой. А если будут… Откровенно говоря, я совсем не хотел допускать такой вариант. В Ане бурлил энтузиазм, а мне не хотелось выглядеть трусом перед девчонкой, особенно перед своей. Леха высказал Ане все свои (и негласные мои!) опасения, но она пристыдила его, потом успокоила и обнадежила, что всё под контролем.
***
В итоге, вот оно – 31 октября, уже восьмой час, а мы сидим в кустах, словно идиоты. За неделю дожди не размочили ни соль, ни пшено. Или они просто были свежими. Леха устало крутился с боку на бок, ворчал, что простудится и не сможет выйти на работу в ночное дежурство – он подрабатывал санитаром в Краевой больнице.
Аня поглядывала то на часы, то на сумеречное небо. Солнце заходило прямо напротив нас. Я приобнял ее.
– Не переживай… Ну нет, так нет. Поедем домой, мама сегодня торт готовила.
Она промолчала.
– Народ, – зашептал Леха. – Бросайте свои телячьи нежности и кустарную романтику! Едем домой.
– Еще полчасика, – умоляюще взглянула Аня на меня. – Ром, такой материал получится!
– Хорошо-хорошо, – великодушно согласился я. – Но не больше.
За ее спиной Леха подмигнул мне. Ура! Домой через полчаса! За нашими спинами раздался звук подъезжающей машины. Я достал флешку из куртки, воткнул ее в телефон. Переложил брякающие ключи в сумку, чтобы не воспроизводить лишних звуков.
***
Мы прижались к земле, стараясь быть еще более незаметными. Из машины вышло раз, два, три… Еще несколько… Восемь человек! Длинноволосые, в темных плащах с капюшонами.
– Они приехали на микроавтобусе, – прошептал Леха.
Послышался рев двигателя. Вторая машина. Снова люди.
– Девятнадцать человек, – посчитала Аня. – Ром, ты снимаешь?
Конечно, я снимал. Это уже выработалось на автоматизме. Щелк. Щелк. Щелк. Хреновато, конечно, без вспышки, но после обработки можно будет разглядеть подробности. Толпа стояла рядом с кругом из соли. В круг никто не вступал. Двое рассыпали новую соль. Или пшено. Затем под плоским камнем развели костер.
– Черт, давайте сваливать! – Леха нервно дернул меня за рукав. – Нас может быть видно!
– Тише! – шикнула на него Аня. – Они ругаются!
Мы прислушались. Самый высокий мужчина кричал на двоих, сгорбившихся в полупоклоне, и размахивал тростью. Остальные стояли вокруг.
– Как – не нашли?! Как вы это объясните ЕМУ? Чтобы к десяти нашли жертву! Делайте, что хотите!
Высокий ударил одного из них палкой. Провинившиеся ушли.
– Мафусаил, что стоишь? Готовьте свечи! – прикрикнул высокий.
Я был в шоке. Руки сами нажимали на кнопки «Никона».
– Вы слышали? – прошипел Леха. – Они сказали – найти жертву! Надо сваливать! И звонить ментам!
Я кивнул. Аня молчала не жива, ни мертва, глядя на сбор сектантов. Один из них вдруг целенаправленно пошел к нам, точнее, к нашим кустам. Мы подались назад. Сектант откинул полы своего длинного плаща, расстегнул ширинку и стал отливать. Казалось, целую вечность мы смотрели на эти ноги в темных джинсах и струю мочи с отблесками пламени костра. Леха скорчился в попытке чихнуть.
– Нет, не надо, – прошептала Аня и попыталась ладонью закрыть ему рот. Но не успела.
Леха звучно, громко чихнул.
– Соломон! – заорал любитель отлить в кусты. – Похоже, тут кто-то есть!
Мы единогласно приняли решение бросить всякую конспирацию, лишние вещи и бежать.
***
Быстро бежать не получилось. Мы пробирались сквозь колючие ветви кустов, наши ноги от четырехчасового наблюдения занемели. Я держал Аню за руку, Леха бежал впереди.
К машине! Мы уже видели ее, нашу девятку, любимую и желанную, как никогда в жизни. Я на бегу сунул руку в карман, чтобы достать ключи. Но нащупал только телефон.
Черт! Ключи в сумке от «Никона»! А сумка лежит в кустах. Шестеро сектантов подходили к нам. В руках у двоих были биты, у троих – ножи, а у одного – топор. Мы забежали за девятку.
– Сопротивление бесполезно, – спокойно сказал Леха, поднимая руки. – Ребята, может, мы с вами договоримся?
Ребята расхохотались диким страшным смехом.
– Ну, значит, нет, – пожал плечами Леха. Двое с битами начали подходить слева. Один стукнул по капоту. Мы отступали к краю обрыва.
– Эй, с техникой поосторожней! – окрикнул его Леха. Похоже, даже в панике у него не закрывается рот.
– Ты слишком много трепешься, может, заткнешься? – посоветовал тот, что с топором.
– А ты слишком страшный, думаешь, длинные волосы сделают тебя симпатичнее? – ответил Леха.
– Считай, что ты труп, сука! – проревел один с битой. Леха вытянул руку вперед и – пшик! – чем-то брызнул сектанту в лицо. Газовый баллончик! Второй вырвал баллончик у него из рук, и хотел было схватить самого Леху, но оторвал только край куртки.
– Прыгаем! – крикнул он и сиганул с обрыва вниз.
– Пошли, — я потянул Аню за руку, но она стояла столбом.
– Рома, я боюсь высоты.
Этих пяти секунд хватило, чтобы остальные налетели на нас. Я отбивался, как мог. Ударил кого-то верным «Никоном». Защищал ее. И получил чем-то тяжелым по голове. Обух топора или бита. Да уже какая разница?
***
Я очнулся, привязанный к столбу. Голова болела нещадно. Во рту пересохло. Впереди меня стояли длинноволосые сектанты, они загораживали костер. Кто-то в центре нараспев читал молитву или заклинание на непонятном языке. Остальные вторили.
– Прими наш дар, Бафомет! – прокричал ведущий, протянув руки к небу. Сектанты повторили. Раздался крик.
– Ибо я, твой вечный раб Соломон, – кричал главарь с тростью, проходя мимо расступившихся сектантов ко мне. – И братья мои… Мы – вечная паства твоя, – надрывался он.
Он приблизился ко мне и отвязал правую руку. За ним я видел камень, служивший нам столом во время шашлычных походов. И теперь это был стол – алтарь, на котором в белом одеянии лежала привязанная Аня. Она увидела меня.
– Ромка, Ромка! – и залилась слезами. Милая, что я могу сделать?
– Отпустите ее, – прохрипел я. – Убейте меня. Но отпустите ее.
Нет ответа.
Правую руку резко обожгло. Я повернул голову – Соломон порезал мне вены. Вдоль. Какой-то человек рядом держал большую чашу. Моя теплая кровь бежала по грязной руке и наполняла емкость. Сознание помутилось. Я потерял слишком много крови. Главарь шайки понес чашу к алтарю и поставил ее между Аниных ног. На живот положил нож лезвием вверх.
-Прими наш дар, Бафомет! Пробуди духов ночи! – Соломон отошел в сторону. В кругу осталась лишь Аня.
Порыв ветра налетел и опрокинул чашу, залив белое одеяние кровью. Аня закричала. Нож поднялся в воздух, словно ведомый невидимой рукой. Белая сорочка разорвалась. Нож вонзился в живот по самую рукоять и начал резать в сторону груди.
Аня кричала. Нож выскочил из живота и перерезал ей горло. Ветер стих. Нож безжизненно упал на землю.
Соломон первым вошел в круг, подставил темный стакан к горлу Ани. После того, как стакан наполнился кровью, он выпил. Силы уже давно покинули меня, но мои глаза – это мой главный фотоаппарат – они хотели увидеть и запомнить все до конца.
Мой заряд батареи совсем кончился. Я закрыл глаза.
Прочтите 2 часть страшной истории «Октябрь, 31. После полуночи»
Оставить комментарий
Вы должны быть зарегистрированы чтобы оставить комментарий
Вы должны быть зарегистрированы чтобы оставить комментарий
Шикарно просто!
Жесть
Перехожу к чтению продолжения.
Первая часть понравилась.Почитаю продолжение
просто супер!
Шикарно!
жуткая история
жуть.. читаем дальше
Здорово,посмотрим что в продолжении.
Вот жесть
Написали статью и фото сделали….
пошел к второй части