Как сейчас помню, в детстве нас всегда интересовало, почему у дедушки моей подруги вся левая рука испещрена шрамами. И однажды, он не совладал с нашими расспросами и рассказал эту страшную историю.
Возвращался он вечером от брата троюродного своего через лес. Тропинка там была одна, вроде и свернуть некуда, а заплутал. Понял, что по времени слишком долго уже идет, под ноги посмотрел – ба, тропинки нет. Куда выбираться, в какую сторону шагать – непонятно. Ну делать нечего, думает, если вперед идти, куда-нибудь уж выйду.
Только час проходит, второй, в лесу все темнее становится, ногами уже за коряги цепляется, ветки лицо царапают, а деревьям концу краю нет. Уже когда отчаялся совсем, смотрит, огонек вдали. Стал ближе подходить, избушка – аккуратная, почти новая, словно недавно тут поставлена. Ну он бегом к ней. Постучался, открывает ему мальчишка, лет двенадцати, худой, улыбчивый.
— Привет, ты один тут что ли?
— Нет, отец в лес пошел, вот-вот вернется.
— Я заблудился немного, Михеевка далеко отсюда?
— Порядочно. Если всю ночь идти, к утру только осилите. Да вы заходите, щас папка придет, он все расскажет. А вы поедите пока.
Заходит дед, видит, на столе картошке в чугунке горячая пышет, огурцы рядом, помидоры, лук, капуста в миске деревянной, в печи мясо шкворчит, от запаха аж желудок сводит. Хотел уже к столу быстрее, а малец на рукомойник показывает, мол, нельзя, умыться бы перед едой. Дед подошел, лицо сполоснул и стал руки намывать, только в районе запястья на левой какая-то грязь прилипла. Делать нечего, стал полотенцем оттирать, которое рядом лежало.
Трет-трет, только без толку все, рука покраснела, но грязи будто больше стало. А малец стоит и посмеивается, вот ведь забавно ему это. Тут дед возьми и скажи:
— Господи помилуй, что ж такое?
Только произнес, как будто пелена с глаз спала. Стоит в развалившейся избе, в разбитые окна луна заглядывает, на столе вместо еды головешки горелые. И перед ним не пацан, а вроде собаки существо, только на задних лапах. Разглядеть не смог, оно хлоп и в окно сразу сигануло. Но самое страшное не это, вместо полотенца в руке деда нож ржавый и им он, значит, запястье себе и полосует, крови – море. Скинул рубаху с себя, перетянул рану, вышел оттуда.
Оглянулся – никакая избушка не новая, покосившаяся, да местами пожаром съеденная, давно уже покинутая. Снова перекрестился, да прочь оттуда. Час, наверное, шел, вдруг тропинка под ногами появилась, а вскоре и к деревне своей вышел. Там уже и помощь оказали.
Когда мать его узнала обо всем, вскинулась: «Что ж ты без крестика ходишь?». Оказывается, действительно, после бани, когда у брата был, крестик он снял, да в предбаннике оставил. Без него и ушел. Вот и пришел к черту на рога, в прямом смысле.
Малец этот, самый настоящий бесенок был. Еще повезло, что «отца его не было». Бесы из нечистой силы самые неопасные, а вот если бы черт пришел… Возможно, что и деда бы не было.
Вот такую страшную историю он рассказал, в довершении продемонстрировав в очередной раз левую руку. В районе запястья там красовались белые глубокие шрамы.
Автор публикации
+53